Качественное исследование самостигматизации больных с психическими расстройствами

Библиографическое описание: Скрипка Е. Ю. Качественное исследование самостигматизации больных с психическими расстройствами [Текст] / Е. Ю. Скрипка // Молодой ученый. — 2012. — №7. — С. 232-237.

В настоящее время проблема самостигматизации больных с психическими расстройствами стоит крайне остро. Отсутствие дестигматизационной работы, относительно низкая информированность населения по вопросам психического здоровья и болезни в Беларуси приводит к формированию предвзятого отношения со стороны окружающих по факту наличия психиатрического диагноза. Самостигматизация психически больных является дополнительной причиной их страданий, затрудняя процесс реинтеграции в общество, снижая качество жизни.

Стремление скрыть диагноз, уклониться от посещения лечащего врача, избежать госпитализации приводит к снижению качества лечения людей с психическими расстройствами, следствием чего нередко является потеря работы и проблемы с трудоустройством, сложности с получением образования, социальной и медицинской помощи, распад семьи, сокращение круга общения [5].

В проведённых исследованиях в рамках клинической психологии, социальной психологии, психиатрии авторы делали акцент на описании самостигматизации через понятие стигмы, изучая влияние стигмы на терапевтический процесс, делая попытки создать классификации самостигматизации, выявить основные причины развития самостигматизации, проанализировать её структурно-динамические характеристики.

Однако можно заметить, что как отечественные, так и зарубежные исследователи не приходят к единому мнению по поводу определения понятия самостигматизации, при этом теоретические разработки содержат в себе противоречивую информацию о данном феномене, его структуре и предпосылках формирования. Зачастую представления о самостигматизации редуцируются до проблем с самооценкой, сводятся к комплексу эмоциональных состояний, возникающих у пациента в связи с наличием психиатрического диагноза, а также проводится ряд других упрощений. На наш взгляд, данная позиция является неприемлемой, поскольку речь идёт скорее о формировании у больного новой идентичности, об изменении представлений о себе, своих личностных качествах и способностях.

Соответственно, ряд проблем, связанных с феноменом самостигматизации, затрагивает психологические, клинические и социальные аспекты.

Всё это обуславливает необходимость проведения качественного исследования феномена самостигматизации больных с психическими расстройствами, обнаружение особенностей которого позволит прогнозировать развитие самостигматизации и предполагать наиболее сильные негативные последствия данного феномена. Такого рода прогнозирование позволит принимать своевременные меры профилактики, интегрированные в лечебный процесс.

Помимо этого, в настоящее время в клинической практике самостигматизации уделяется недостаточное количество внимания, в Беларуси отсутствуют валидизированные и стандартизированные количественные методики для оценки и изучения данного психологического феномена.

В свете перечисленных аспектов, нами было решено проводить качественное исследование самостигматизации людей с психическими расстройствами.

Для этого с пациентами ГУ «Республиканский научно-практический центр психического здоровья» было проведено полуструктурированное интервью.

Критериями для отбора респондентов служили: 1) наличие установленного психического расстройства с соответствующим диагнозом по МКБ-10; 2) согласие на участие в экспериментальном исследовании; 3) вторичное обращение в учреждение здравоохранения; 4) текущая госпитализация в учреждении здравоохранения; 5) доступность для обследования: отсутствие острого состояния декомпенсации у больных психотическими расстройствами; отсутствие воздействия побочных эффектов медикаментов на состояние сознания в текущий момент.

В исследовании принимали участие пациенты обоих полов (8 мужчин, 10 женщин) с психическими расстройствами психотического и невротического спектра. В группу вошли респонденты со следующими диагнозами по МКБ-10: F 20.0 – параноидная шизофрения (5 пациентов); F 20.1 – гебефреническая шизофрения (1 пациент); F 22.0 – бредовое расстройство (1 человек); F 23.0 – острое полиморфное психотическое расстройство без симптомов шизофрении (1 человек); F 31.5 – биполярное аффективное расстройство, текущий эпизод тяжёлой депрессии с психотическими симптомами (1 человек), F 41.0 – паническое расстройство (1 пациент); F 41.2 – смешанное тревожно-депрессивное расстройств (4 пациента); F 33.1 – реккурентное депрессивное расстройство, эпизод средней тяжести (1 пациент); F 41.3 – смешанное тревожное расстройство (2 пациента); F 41.1 – генерализованное тревожное расстройство (1 пациент).

После того, как с респондентами заключалось информированное согласие на участие в исследовании, с ними проводилось полуструктурированное интервью.

В качестве метода анализа информации нами был выбран качественный и количественный контент-анализ. Предварительные процедуры контент-анализа состояли из определения материала, формальной характеристики материала, определения направления анализа, а также подбора аналитических техник.

Тематическое кодирование позволило выявить несколько систематически повторяющихся тем: 1) Представления о заболевании; 2) Отношение к пребыванию в стационаре; 3) Критика к состоянию; 4) Отношение к психически больным; 5) Представления, связанные с идентификацией себя как психически больного; 6) Ограничения в связи с заболеванием; 7) Сокрытие фактов, подтверждающих принадлежность к психически больным; 8) Микро- и макросоциальные отношения; 9) Отношение к будущему, связанное с представлениями о болезни. Ниже мы приведём более подробное описание данных тем-категорий.

1) Представления о заболевании. В рамках проведённых клинических интервью испытуемые описывали явления, составляющие интеллектуальный, волевой, эмоциональный уровни внутренней концепции болезни, однако элементами, показательными для описания самостигматизации больных с психическими расстройствами, являются эмоциональный уровень («Отношение к заболеванию»), а также субъективная оценка тяжести заболевания («Оценка тяжести заболевания»).

В категорию вошли описания негативных переживаний по поводу болезни, в которых в том числе фигурируют описания чувства стыда, вины, отношение к заболеванию как к наказанию, а также сравнение психического расстройства с соматическими болезнями: «…я теперь знаю, что такие болезни – это не клеймо, а такая же болезнь, как обычная».

Согласно некоторым данным, комплекс эмоциональных состояний, которые переживает пациент в связи с заболеванием, как правило, коррелирует с показателями самостигматизации. В данном исследовании те испытуемые, которые были подвержены самостигматизации в большей степени, описывали в рамках данной категории переживания стыда [4].

При оценке тяжести заболевания, несмотря на основные симптомы, больные оценивают его и как тяжёлое, и как лёгкое: «Это даже вот сравнивать можно и с жизнью, и со смертью, когда устанешь»; «Если убрать все эти побочные эффекты, то всё нормально».

2) Отношение к пребыванию в стационаре. Пребывание в стационаре является очередным подтверждением для лиц с психическими расстройствами их статуса психически больных людей. Испытуемые отмечают, что их отношение к пребыванию в стационаре нельзя назвать однозначным, поскольку это событие несёт ряд различных смыслов: испытуемые могут положительно относиться к лечению и госпитализации, однако факт пребывания в психиатрической лечебнице актуализирует самостигматизацию. Так, большинство испытуемых (за исключением двух человек с расстройствами психотического спектра) описывают своё позитивное отношение к лечению: «Я рад, что здесь нахожусь потому, что вылечат – и всё будет по-другому, не будет галюнов и прочей мути». При этом выяснилось, что некоторые испытуемые при положительном отношении к самой госпитализации крайне негативно относятся к учреждению здравоохранения. Испытуемые называют учреждение «Новинки», «дурка», «психушка», «стационар», «диспансер», однако новое название учреждения «РНПЦ психического здоровья» не фигурирует вообще ни в одном интервью.

Некоторые пациенты описывают разрушение собственных стереотипов по поводу учреждения, больные начинают осознавать, что их первоначальное отношение к учреждению было ошибочным и основывалось на различных мифах: ««Я вот тоже не думал что Новинки, это будут просто палата, уколы делают, я думал, что это ходят дураки какие-то. Как в фильмах, решётки. А тут только на первых этажах».

Вынужденность находиться в пределах учреждения, вокруг образа которого простроены стойкие социальные стереотипы, сама по себе подвергает стигме психически больных людей, ставя на них «клеймо». Особенно болезненно переживается пребывание в данном учреждении тогда, когда индивид разделял негативные общественные стереотипы в период до болезни. Так, при обращении внимания на то, что учреждение официально имеет иное название, имеет место следующая реакция: «Как ты дурку не назови, всё равно она – Новинки!».

Некоторые испытуемые отмечают наличие сильных негативных переживаний по поводу необходимости находиться на госпитализации. Госпитализация по причине заболевания также является дополнительным фактором в идентификации себя с образом психически больного человека: «Если бы не нужно было лечиться в стационаре, я б себя ваще нормальным ощущал, пил бы таблетки, да и всё». В других случаях госпитализация может рассматриваться как возможность отдохнуть и придти в себя.

3) Критика к состоянию. Аналогом понятия «критика к болезни» в англоязычной литературе можно считать термин «insight», этот термин впервые был введен Lewis в 1934 году. В современной зарубежной литературе под инсайтом понимается «знание больного об объективной ситуации, осознание личностью наличия психических проблем и не­обходимости лечения». Обобщив исследования, David (1992) предложил трехструктурную модель инсайта, включающую осознание болезни, согласие на лечение и способность оценить наличие психопатологических расстройств (как продуктивных, так и негативных). В ходе некоторых исследований было показано, что критика к состоянию имеет непосредственное отношение к самостигматизации [2].

Благодаря критике к состоянию пациент способен понять и принять те изменения, которые произошли с ним в результате заболевания, осмыслить их, осознать степень своего изменения. В результате он начинает соотносить себя с группой соответственно «больных» или «здоровых».

Данная подкатегория непосредственно связана с категориями «Представления, связанные с идентификацией себя как психически больного», «Самоограничения в связи с заболеванием» следующим образом: у испытуемых при отсутствии критики к состоянию не происходит идентификации с группой «психически больные», и помимо того, что такие больные отрицают ограничения, связанные с болезнью, они также отрицают наличие произошедших с ними изменений. При сниженной критике обнаруживаются фразы, свидетельствующие о получении вторичной выгоды от болезни. Цепочка развития самостигматизации при этом следующая: отрицание болезни – отсутствие идентификации с группой психически больных – отрицание наличия стигматизации – соответственно, отсутствие феноменологии, свидетельствующей о наличии самостигматизации.

4) Отношение к психически больным. То отношение к пациентам психиатрической клиники, которое наблюдают люди, сами страдающие от психических расстройств, то, как они сами относятся и насколько стигматизируют психически больных, характеризует возможность формирования и развития самостигматизации. Можно предположить, что важную роль играет сочетание различных факторов: пациент отмечает негативное отношение к другим пациентам, вспоминает своё отношение к психически больным до попадания в стационар, начиная осознавать стойкость и ошибочность предубеждений, однако признавая своё бессилие разрушить их. Так, в некоторых исследованиях социальную стигму рассматривают как самую важную причину, вызывающую самостигматизацию при психических расстройствах.

Пребывание в стационаре, опыт психической болезни может вызывать изменение отношения к психически больным людям в лучшую сторону: «Раньше относился с сочувствием, потом относился с отвращением, и хотелось их просто бить, потому что они просто пользуются своей болезнью»,трансформируются представления о психической болезни, происходит переоценка отношения к ним.

Если характеризовать отношения к психически больным у интервьюируемых на данный момент, то встречается различного рода отношение – от недоверия и безразличия до сочувствия, однако ни в одном интервью не прозвучало однозначно негативного отношения: «Не знаю, что доверие, как доверие, если больная» (о соседке), «К дуракам, которые реально дураки, я уже привык, но здесь есть и нормальные абсолютно люди».

Практически единодушно испытуемые говорят о плохом отношении со стороны социума, о проявлениях страха, восприятии больных как «буйных», «неадекватных»: «Они представляют их (больных) более… более страшно, чем есть на самом деле». Частыми становятся объяснения такого отношения неграмотностью населения, низкой информированностью по вопросам психических заболеваний.

Характеристика общения с больными в стационаре выявляет не только отношение к другим больным, но и потребность во взаимодействии с ними, иногда – фактически дискриминацию одних больных со стороны других: «Мне как-то всё равно на других кто здесь лежит…», «Мне не хочется здесь общаться, это не мой круг людей, мне кажется – я надеюсь – я выше немного, чем они».

5) Представления, связанные с идентификацией себя как психически больного

Ключевое понятие, на которое мы опирались, гласит, что самостигматизация представляет собой не просто реакцию на болезнь, и не только комплекс негативных эмоций по поводу этого факта, а является формированием новой идентичности. О формировании такой идентичности говоритпризнание или отрицание изменений, произошедших в результате болезни.

Испытуемые в большинстве описывают изменения, произошедшие в аффективной сфере, жалуются на снижение памяти. Отрицание каких-либо изменений высказывается в следующих формулировках: «Я не чувствую в себе какие-то черты другие, я не изменился, изменилась ситуация, а я к ней не приспособился».

«Принятие роли больного» характеризуется пассивностью, безосновательным признанием собственного бессилия, признанием себя слабым и уязвимым в виду болезни: «Я переживаю, конечно, ну а что я могу поделать? Я же больная».

Испытуемые полагают, что теперь они не в состоянии справиться обычными делами (посидеть с внуком, спокойно выяснить информацию), однако при ближайшем рассмотрении проблемы становится очевидным, что само по себе заболевание не является препятствием для такого рода дел, однако люди склонны заранее настраивать себя на неуспех, предпочитая даже не пробовать что-либо делать. В другом варианте – просто отказываясь что-либо делать, не имея при этом ни опыта неудач, ни какого-либо другого негативного опыта (что согласуется с принципами «“why try” model») [1].

Возможным становится оправдание проявлений раздражительности при семейных конфликтах своим заболеванием, использование заболевание в качестве «щита» и «угрозы» одновременно.

Непосредственным проявлением самостигматизации является формирование новых правил поведения, когда больной настолько ограничивает себя статусом больного, что создаёт себе особые правила, например – «Раньше могла пешком из центра домой дойти, сейчас уже не пойду, страшно, а хотелось бы», «…я уже всё больше боюсь не выспаться, хоть буду ночью плохо спать, постараюсь раньше лечь».

В ряде случаев самостигматизацию снижают вторичные выгоды от заболевания: Болезнь помогает решить проблемы в семье, экономические проблемы, решить проблему социальной изоляции, а также переосмыслить взгляды на жизнь в целом.

Здесь следует заметить, что заболевание сказывается на каждой личности по-разному, действуя не только на организм пациента, но и на его психику. Порой оно помогает что-то понять в себе и своей жизни, обрести качества бойца, сражающегося за своё здоровье. А иногда с болезнью сживаются, холят и лелеют, так как без неё человек не способен решить свои проблемы и получить то, что он хочет в этой жизни – любовь, заботу и внимание.

Получение «бонусов» от заболевания может несколько смягчать самостигматизацию, как в случае, где женщина, больная шизофренией, живёт одна, не имеет близких родственников, и использует болезнь в качестве средства избавления от социальной изоляции, способа почувствовать свою принадлежность к сообществу.

6) Ограничения в связи с заболеванием. В рамках данной категории испытуемые описывают ряд ограничений, которые возникают по причине наличия психического расстройства. При этом такие ограничения могут быть связаны с 1) фактом наличия заболевания, когда неудобства причиняют не симптомы или побочные лекарства, а само знание о болезни, 2) с госпитализацией, 3) с симптомамизаболевания (наиболее объективные ограничения).

Как госпитализация, так и симптоматика служат факторами, несомненно утверждающими статус человека с психическим расстройством, однако следует отличать здесь подкатегорию «Госпитализация» с одной из предыдущих. Если там речь шла об отношении к госпитализации, то здесь речь идёт именно о госпитализации как ограничивающем и неотъемлемом компоненте болезни, очередной раз подтверждающим принадлежность к стигматизируемой группе.

Одним из болезненных вопросов для испытуемых с высоким уровнем критичности является 4)причинение неудобств их родственникам, однако не неудобств, связанных с посещениями, а в связи с явлением, которому Гоффман дал название «стигма по ассоциации», или «ассоциированная стигма» [3].

Для некоторых испытуемых 5) болезнь не является ограничивающим фактором: «Я всё могу, нет такого, что не можется, только иногда начинаешь себя жалеть, я же больна, полежу». Больные с низким уровнем критичности также отрицали какие-либо ограничения в связи с болезнью: «Я всё делаю, всё могу, и убираю, и готовлю, никаких вообще ограничений», «Я всё могу делать сейчас, абсолютно всё. Мои дела не изменились».

7) Сокрытие фактов, подтверждающих принадлежность к психически больным. Стремление скрыть факт госпитализации, само заболевание является своего рода «профилактикой» дискриминации и стигматизации.

При этом больные стремятся скрывать: 1) факт госпитализации в конкретном учреждении здравоохранения, 2) само заболевание, 3) в ряде случаев испытуемые со сниженным уровнем критичности не стремятся скрывать факты о заболевании

Опасения потерять социальный статус, подвергнуться насмешкам, утратить ряд социальных контактов приводят к тому, что больные иногда согласны уезжать на лечение в другой город: «Я специально поехала в Минск, потому что в нашем городе точно бы узнали». Примечательно, что при отсутствии явно наблюдаемых симптомов и низкой самостигматизации испытуемый не видит смысла скрывать заболевание.

8) Микро- и макросоциальные отношения. Понимание феномена самостигматизации людей с психическими расстройствами требует анализа отношений между индивидуумом и обществом. Люди с психическими расстройствами находятся в категории наиболее подвергающихся стигматизации, дискриминации, уязвимых для общества. Получается, что пациенты психиатрических отделений попадают в уязвимое положение дважды: болезнь продуцирует одновременно психопатологические проблемы, являющиеся основанием самостигматизации, и болезнь же провоцирует стигматизацию.

Данную категорию составляли следующие подкатегории: «Описания случаев дискриминации и стигматизации», «Опасения дискриминации и стигматизации», «Отношения в семье» (нас интересует, произошли ли изменения), «Отношений с друзьями и знакомыми», «Отношения в профессиональной среде», «Реакция на принадлежность к категории душевнобольного», «Самоотношение, оценка макросоциальных взаимодействий», «Характеристика потребности в общении».

Случаи дискриминации и стигматизации проявлявляются в различных сферах жизни: в семейной жизни (узнав от испытуемой о её заболевании, муж подал на развод), в профессиональной (у испытуемой появились галлюцинации в тот момент, когда она находилась на работе, испугавшись, она выбежала из здания, но вернулась через несколько минут. Случайно став свидетелем её необъяснимого поведения, начальник не стал вдаваться в подробности, а уволил девушку, чтобы «не попасть в неприятное положение» потом. («Когда мне было плохо, они взяли диктофон и записали, а потом смеялись, стали тиражировать и отнесли декану, а я не знала, я не думала, что это психиатрическое заболевание, и было очень горько».

Реакцией на подобные ситуации у больных являются переживания гнева, глубокие чувства стыда, обиды, вины.

В связи с тем, что начальные опасения дискриминации и стигматизации получают своё подкрепление в ряде случаев, испытуемые часто сообщают об ожидаемых реакциях окружающих на их болезнь:«Откуда я знаю, что они подумают, ничего хорошего, что я там псих, дурак». При этом неожиданными становятся прямо противоположные реакции окружения: «…там у нас доктор (ФИО), психолог, медик по образованию, и он отпечатал мои стихи и он издал их, и это было странно, такое отношение непривычное к больному». Предельный страх того, что кто-то узнает о болезни, выражается в следующем суждении: «Когда я увидел здесь, в отделении, знакомого человека, у меня волосы стали дыбом, потому что через него по сплетням узнают в вузе, и это будет катастрофичным».

Только один испытуемый сообщает об относительном безразличии по поводу возможной стигматизации: «Вы знаете, мне и без заболевания было как-то наплевать на мнения окружающих. Я обращаю внимание только на мнение близких мне людей».

Характеристика отношений в семье в целом сводится к двум ракурсам – часть испытуемых сообщает об изменениях в семейных отношениях, как в лучшую, так и в худшую сторону, в то время как другая часть испытуемых утверждает, что болезнь никак не повлияла на отношения в семье.

Важно отметить, что, давая описание семейным отношениям, испытуемые с невротическими расстройствами очень часто отмечали, что в семье недооценивают тяжесть их заболевания, объясняя симптомы заболевания «ленью», «прихотью», «причудами характера» больного.

Изменения отношений с друзьями и знакомыми характеризуются стремлением снизить количество контактов, если не сократить до нуля, нарастанием напряжения, осуждением и чувством страха, связанным с личностью испытуемого. В то же время следует заметить, что данную подкатегорию следует рассматривать в контексте потребности в общении, поскольку во многих случаях испытуемые сами стремятся свести к минимуму общение либо в связи с негативной симптоматикой заболевания, либо в связи с привычным образом жизни.

Отсутствие изменений в отношениях испытуемые объясняют тем, что друзья и знакомые просто не в курсе заболевания, либо, как указывалось выше, испытуемые сами стремятся сводить общение к минимуму.

Поскольку профессиональная среда является важным средством поддержания уровня самооценки и самоуважения, то негативные последствия стигматизации также отражаются через изменение самоэффективности и социального функционирования в контексте данной среды.

Что касается реакции на принадлежность к группе душевнобольных в контексте социального взаимодействия, то пациенты говорят о совокупности отрицательных эмоций, переживаемых ими в результате причисления себя к душевнобольным. Реакция на принадлежность к группе душевнобольных определяется, в том числе и тяжестью заболевания, и госпитализацией в определённом отделении учреждения здравоохранения.

Характеристика ощущения принадлежности к сообществу, включённости в него является немаловажной составляющей самостигматизации. Часть испытуемых описывает социальную изоляцию следующим образом: «За пределами (общества), я не задумывался об этом, наверное, это плохо», «Я как-то между, на границе между обществом и изоляцией, как разрываюсь». Другие говорят о своей включённости в общество: «Несмотря на отдельных индивидов, конечно, я в обществе, внутри».

Некоторые дают амбивалентную или нейтральную оценку, иногда стремятся уйти от ответа или дают непонятный ответ, прояснять который отказываются, что может быть связано с крайней болезненностью данной темы.

Таким образом, говоря просто о социальной изоляции, мы должны выяснить, насколько человека устраивает такая позиция, так как больной может на самом деле в силу личностных особенностей или других причин стремиться к изоляции, и в таком случае положение «за пределами общества» будет для него удовлетворительным. Точно так же больной может и стремиться проводить меньше времени с друзьями, прекратить общаться с дальними родственниками и т.д.

9) Отношение к будущему, связанное с представлениями о болезни. Здесь мы видим проявления стигматизации, которые отражаются на целях и планах. Планы и программы, надежды и мечты о будущем придают смысл настоящему. Сегодняшний день важен и осмыслен как раз потому, что он является шагом на пути достижения поставленной цели. Когда человек теряет перспективу, цели и задачи будущей жизни, то и настоящее начинает казаться ему лишенным смысла. Отсутствие планов на будущее, изменение их в связи с болезнью, отказ от планов из-за болезни также подчёркивают статус психически больного, что создаёт предпосылки для самостигматизации. При обсуждении данной темы часто звучали высказывания, общий смысл которых сводился к стремлению жить сегодняшним днём, к отсутствию желания что-либо планировать, часть испытуемых планировала продолжать свою деятельность после лечения.

При оценке возможностей в реализации планов испытуемые обдумывают стратегии трудоустройства, а также оценивают возможные сложности.

Первоначально нами также были выделены категории «Описание симптомов заболевания», «Совладание с болезнью», «Следование рекомендациям», «Представления о причинах заболевания», «Представления о психическом здоровье и психической болезни», однако данные категории оказались неинформативными для описания самостигматизации.

Таким образом, на основании проведённого исследования можно сделать несколько важных выводов о самостигматизации людей с психическими расстройствами:

- возникновение самостигматизации базируется на первичных представлениях людей о психических заболеваниях, на изначальных стереотипах о психически больных, отношению к ним. В результате опыта заболевания такого рода отношения и стереотипы могут трансформироваться, подвергаться переоценке;

- в течение заболевания происходит идентификация с группой душевнобольных, в результате чего возникают дополнительные опасения стигматизации и дискриминации, которые в итоге приводят к переживанию страха, вины, обиды и стыда, к формированию новых правил поведения, к изменению планов на будущее, к самоограничению в связи с заболеванием, к стремлению скрывать факты, подтверждающие принадлежность к психически больным людям;

- крайне важным фактором, оказывающим влияние на степень самостигматизации, является критика к состоянию осознание болезни, принятие болезни, признание необходимости лечиться и другие аспекты, связанные с критичностью;

- самостигматизацию могут провоцировать также различные факторы – пребывание в конкретном учреждении здравоохранения, сам факт наличия психического расстройства, симптомы болезни и побочные симптомы;

- одной из важнейших тем, фигурировавших во всех интервью, является тема микро- и макросоциальных отношений, в рамках которой испытуемые описывали случаи дискриминации и стигматизации, изменения в семейных отношениях, отношениях с друзьями и знакомыми, в профессиональной среде. Здесь также приводились описания социальной изоляции, характеризующие степень включённости в общество.

В качестве общего вывода можно заключить, что в связи с самостигматизацией люди с психическими расстройствами остро нуждаются в психологической помощи и сопровождении, что позволило бы таким людям получить дополнительный ресурс в борьбе с заболеванием, позволило бы осуществить столь необходимую и в большинстве случаев желанную реинтеграцию в общество.

Литература:

1. Corrigan, P.W. Self-stigma and the “why try” effect: impact on life goals and evidence-based practices / P.W. Corrigan // US National Library of Mental Health [Electronic resource]. – Mode of access:http://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC2694098/ Date of access: 04.01.2012.
2. David, A. Insight and Psychosis / A. David // Brit. J Psychiatry. – 1990. – 156, 6. – P. 599-602.
3. Goffman, E. Stigma: Notes on the Management of Spoiled Identity / E. Goffman – Englewood Cliffs, 1963.
4. Markus, H.R. Culture and the self: implications for cognition, emotion and motivation / H.R. Markus, S. Kitayama // Psychological Review. – 1991. – V.98(2). – P.224-253.
5. Sirey, J.A. Perceived Stigma as a Predictor of Treatment Discontinuation in Yoang and Older Outpatients With Depression / Sirey J.A [et al.] // Am J Psychiatry. – 2001. – 158. – P. 479-481.