Патологические интересы и увлечения при шизофрении

Патологические интересы и увлечения при шизофрении

И. И. Сергеев  С. А. Малиночка  

Патологические увлечения были изучены у 82 больных шизофренией (48 мужчин и 34 женщины) 18—65 лет. Критериями патологических увлечений были (1) их сверхценный характер, (2) недостаточность критики к ним пациентов, (3) необычность содержания, нетрадиционность, вычурность интересов и способов их реализации, (4) явное несоответствие хобби предшествующему жизненному опыту, (5) низкая продуктивность, (6) тесная связь с другими психопатологическими явлениями, (7) хронологическое совпадение (8) начала аномального хобби с дебютом или обострением шизофрении, (9) склонность к прогредиентной динамике, отчетливое социально-дезадаптирующее влияние. По содержанию патологические хобби представлены художественным творчеством, научно-интеллектуальными интересами, коллекционированием, азартными и спортивно-оздоровительными увлечениями, «духовным» развитием. По клинической картине патологические увлечения разделены на обсессивно-компульсивный, сверхценный и паранойяльный варианты. Сверхценный вариант отличается более благоприятным характером в силу преимущественно адаптирующего социального влияния, слабой связи с динамикой шизофрении. Остальные варианты менее продуктивны, оказывают преимущественно декомпенсирующее воздействие, склонны к менее благоприятной динамике.

---

Встречающиеся в литературе определения увлечений и близкого к ним понятия «хобби» отличаются недостаточной четкостью и конкретностью формулировок. Приведем некоторые из них: «особая категория психических феноменов, структурных компонентов личности, располагающаяся где-то между инстинктами и влечениями, с одной стороны, и наклонностями и интересами — с другой»7, «занятия каким-либо делом, не имеющим практического смысла» 3, «занятия, которым человек посвящает свое свободное время, как правило, не приносящие материального дохода» 8. Патологические увлечения традиционно относят к сверхценным образованиям 1, 2, 4, 6, 13.

Подавляющее большинство психиатрических публикаций посвящено патологическим увлечениям в детском и подростковом возрасте, что отражает большую распространенность возникновения данного синдрома в этих возрастных периодах1, 4, 6—8. Аномальные же увлечения психически больных зрелого возраста остаются малоизученными. Большинство работ, касающихся патологических увлечений, посвящено расстройствам личности 6—8, реже — шизофрении 2, 11. Описаны случаи манифестации шизофрении с особых, болезненных интересов, возникающих в структуре синдрома «метафизической интоксикации» 1, 4, 7, 8. Практически отсутствуют исследования, касающиеся вариантов, содержания, особенностей динамики аномальных хобби, их связей с другими психопатологическими образованиями 2, 6, 10, 12.

Существующие систематики патологических увлечений носят преимущественно описательный характер 1, 2, 4, 7, 8. Болезненные хобби разграничиваются авторами на основе вызвавших их побудительных мотивов 7 или степени выраженности увлечений 8. Социальные аспекты вопроса представлены преимущественным изучением наиболее дезадаптирующих увлечений (особенно азартных игр) 1, 5, 12.

Цель настоящего исследования — выяснение клинической структуры и динамики патологических увлечений у больных шизофренией, выделение их вариантов с последующей оценкой влияния аномальных увлечений на социальное функционирование больных.

Материал и методы

Работа выполнена на базе Московской клинической психиатрической больницы №1 им. Н.А. Алексеева (глав. врач — проф. В.Н. Козырев).

Наблюдали 82 больных шизофренией (48 мужчин и 34 женщин) в возрасте от 18 до 65 лет (средний возраст — 39±13 лет).

Критерием для включения в исследование было наличие у больных шизофренией патологических интересов и увлечений, занимающих в клинической картине существенное или ведущее место. При этом учитывались следующие признаки патологичности изучаемых хобби: 1) их ведущее положение в сознании и деятельности и чрезмерная эмоциональная насыщенность, стойкость; 2) недостаточность критики с ограниченной возможностью коррекции; 3) необычность, нетрадиционность, вычурность увлечений и способов их реализации; 4) несоответствие хобби предшествующему жизненному опыту; 5) низкая, своеобразная продуктивность интересов; 6) тесная связь с другими психическими расстройствами;

7) хронологическое совпадение начала патологического хобби с дебютом шизофрении; 8) склонность к прогредиентной динамике (усиление увлечений, расширение с появлением новых хобби, их сменой, видоизменение клинической структуры со включением паранойяльных идей); 9) отчетливое социально-дезадаптирующее влияние.

По МКБ-10, диагнозы больных распределялись следующим образом: шизоаффективное расстройство смешанного (30,5%) и маниакального (20,7%) типов, шизотипическое расстройство (23,2%), параноидная шизофрения с непрерывным типом течения (25,6%). Последняя форма соответствовала «вялому течению параноидной шизофрении» в понимании ряда авторов 9. В целом преобладали более благоприятные формы шизофрении.

Средний возраст больных к периоду появления патологических увлечений составляет 18±12 лет (диапазон от 5 лет до 61 года). Выявлено предпочтительное возникновение аномальных хобби в подростково-юношеском и молодом возрасте. 43 больных были обследованы катамнестически (срок катамнеза от 1 года до 5 лет).

Основными методами обследования являлись психопатологический, катамнестический и клинико-статистический. В процессе обследования больных использовали шкалу PANSS и «Опросник для определения социального функционирования и качества жизни психически больных» И.Я. Гуровича и А.Б. Шмуклера (1998).

Результаты и обсуждение

Было установлено, что формированию болезненных увлечений часто предшествуют воздействие разных биологических, характерологических и социально-психологических факторов (табл. 1). Рассмотрим их отдельные группы.

К биологическим факторам нами было отнесено наличие резидуальной органической недостаточности (врожденного или приобретенного генеза). Она была выявлена в половине наблюдений. Полученные результаты соответствуют наблюдениям Р.Б. Брагина 2, который упоминает органическую «почву» в качестве условия, способствующего фиксации сверхценных образований.

Таблица 1. Частота различных факторов, предшествующих возникновению патологических увлечений

Что касается преморбидных характерологических особенностей, то наиболее часто встречался шизоидный тип личности — у 40,2% больных, затем в убывающем порядке фигурирует эпилептоидный, гипертимный, истерический, смешанный, неустойчивый и паранойяльный. Пациенты с шизоидным личностным складом обычно в уединении занимались малопонятными для окружающих «научными» разработками, «духовным», развитием, оригинальным творчеством. Эпилептоиды скрупулезно изобретали необычные приборы, собирали коллекции, терпеливо осваивали навыки творчества, требующие особого упорства и кропотливости, например, резьбу по дереву, создание батика и т.п. Энергичные, нетерпимые к бездействию гипертимные личности имели множество аномальных хобби, легко их меняли, особенно выделяя искусство и спорт. Причудливые увлечения истериков в области творчества и самосовершенствования позволяли им привлечь внимание окружающих. Больные со смешанным характерологическим радикалом отдавали предпочтение увлечениям в спортивно-оздоровительной сфере. Пациенты с неустойчивым преморбидом выбирали азартные игры, в то время как паранойяльные больные предпочитали занятия «научными» исследованиями.

Среди социально-психологических факторов наиболее часто (30,5% больных) встречалось негативное влияние ближайших родственников и социального окружения. При этом профессия родителей и их социальный статус на содержании патологических хобби практически не отражались. Однако в 35,4% наблюдений родственники имели собственные аномальные интересы, в сферу которых они нередко вовлекали больных, иногда в форме культивирования в семьях определенного рода занятий. Эти «привитые» пациентам хобби со временем приобретали утрированный характер с окраской одержимости. Так, семейное увлечение нумизматикой у одного из наших больных трансформировалось в бессмысленный сбор редких книг и дорогих коллекционных кукол (которые постепенно заполнили всю квартиру). В некоторых случаях воспитанный с детства интерес к музыке порождал впоследствии потребность сутками не выходить из комнаты, сочиняя собственные абстрактные (какофонические для окружающих) музыкальные композиции. Не менее значимым, чем влияние семьи, оказалось влияние микросоциального окружения — друзей, соседей, коллег по работе. Так, следуя примеру занимающегося йогой соседа и советам врача-гомеопата, один из пациентов стал разрабатывать особую, по существу нелепую, комбинированную систему оздоровления. Увлекшись под влиянием компании восточной культурой, другая наблюдавшаяся нами больная годами ходила только в черном, окуривала квартиру специальными благовониями и исполняла особые восточные танцы.

Взаимоотношение между патологическими увлечениями, с одной стороны, и профессией и образованием больных, с другой, было более сложным. Если у 4 больных удалось проследить связь формирующегося патологического увлечения с полученным образованием и профессией, то у 1⊘3 больных, напротив, содержание патологических хобби в значительной мере определяло соответствующий выбор профиля обучения, даже смену профессии.

Как видно из табл. 1, в 9,8% наблюдений в качестве фактора, прямо или опосредованно провоцирующего возникновение аномального интереса, фигурировала психогения. Так, смерть матери одной из больных подтолкнула ее к началу «творчества» с сочинением множества вычурных стихов, в которых она стремилась «рассказать миру о матери». В других случаях после стресса, вызванного изменением своего психического, реже физического состояния, пациенты начинали разрабатывать особые системы оздоровления, увлекались оккультизмом и многочасовыми медитациями, в «борьбе за хорошее самочувствие» погружались в изучение психологии.

Если в 45,2% случаев можно было выявить перечисленные социально-психологические негативные влияния, то в остальных 54,8% наблюдений связи с каким-либо провоцирующим фактором установить не удалось. В этих случаях патологические увлечения развивались спонтанно. Но часто началу развития своеобразного хобби способствовали незначительные или случайные события по механизму «озарения». Например, случайно увиденный фильм о нацистах, который «поразил воображение больного сценами массового преклонения перед фюрером», вызвал у него в дальнейшем не только интерес к всемирно известным диктаторам с детальным изучением соответствующей исторической и философской литературы, но и подражание внешним атрибутам «кумира» в виде особой походки и стрижки усов.

Наблюдавшиеся нами больные регулярно возвращались к часто составляющему смысл жизни «любимому делу», долгие перерывы в занятиях хобби были редкостью, будучи обычно обусловленными независимыми от больных причинами. Длительность хобби в среднем составляла 18±13 лет (колебания от 1 года до 54 лет).

У больных из нашей выборки преобладало одно (76,8%), реже — два (23,2%) аномальных увлечения. По содержанию они были распределены на шесть групп: 1) художественное творчество (31,7% больных), 2) научно-интеллектуальные занятия (21,9%), 3) коллекционирование и собирательство (13,4%), 4) азартные увлечения (9,8%), 5) спортивно-оздоровительные мероприятия (11%), 6) занятия «духовным» развитием и самосовершенствованием (12,2%). Их содержание раскрыто в табл. 2.

Таблица 2. Варианты и содержание патологических увлечений больных шизофренией

Выраженная вычурность, абсурдность и опасность, которые, согласно данным литературы 2, 7, свойственны болезненным интересам, в нашем исследовании встречались крайне редко. В одном случае пациент путем специальных химических опытов выделял чистые твердые, жидкие и даже газообразные вещества с целью получения и накопления элементов из таблицы Менделеева. Другой больной закончил специальные курсы по режиссуре, чтобы снять сериал о живущих совместно с человеком животных с целью добиться «справедливого отношения» к тараканам и мышам по сравнению с общепризнанными любимцами — кошками и собаками. В третьем наблюдении пациентка большую часть времени проводила «в мысленном моделировании дорогих изделий из кожи и меха для богатых», не пытаясь переносить придуманные модели на бумагу.

Чаще необычность патологических хобби проявлялась не в их содержании, а в способах реализации и связанных с ними поступках больных. Так, пациентка, содержавшая в квартире 30 кошек, могла выбросить из дома любую, даже новую, мебель, если кошки пометили ее, считая, что домашние питомцы таким образом дают понять, нравится она им или нет. Многие аутохтонно возникавшие патологические увлечения могли не соответствовать социальному статусу больного, его жизненному опыту и предшествующим интересам. Один из наших пациентов, работавший на малоквалифицированных работах (дворник, грузчик), плохо учившийся в школе и никогда не проявлявший интереса к книгам, неожиданно для родных начал все свободное время «запойно читать» научно-техническую и историческую литературу.

Лишь в 28% наблюдений патологические увлечения были абсолютно непродуктивными. В этих случаях больные часами занимались систематическим изучением языков, энциклопедий, научных журналов, хотя в дальнейшем обнаруживалось слабое понимание изучаемого предмета. Стихи писались «в стол», стены квартиры становились громадным коллажем из отобранных журнальных вырезок (чаще «с видами природы и улыбающихся лиц»). В оставшихся 72% случаев отмечалась относительная, частичная продуктивность. Пациенты пытались добиться опубликования своих фантастических рассказов, научных «разработок»; применяемые своеобразные системы оздоровления в какой-то мере способствовали улучшению самочувствия; годами собираемые коллекции приобретали определенную ценность. Часть обследованных в соответствии с тематикой их аномальных увлечений выбирали аналогичный род деятельности, профессию, становящуюся значимым источником средств существования, а в отдельных случаях и основным делом жизни. Важно отметить особый, узко адаптирующий характер такой продуктивности. В одном из наблюдений после ухода с работы единственным средством заработка и смыслом существования для пациентки стало написание картин, которые, несмотря на растущую с годами нелепость, непонятность сюжетов, продолжали пользоваться значительным спросом у покупателей.

У многих больных начало патологических увлечений совпало с дебютом шизофрении (28%) или с периодом обострения хронически протекающего болезненного процесса (9,8%); на этапе отчетливых негативных изменений личности они развивались в 7,3% случаев. Однако болезненные увлечения часто развивались и задолго до манифестации заболевания — 45,1% наблюдений и существенно реже — в период устойчивой ремиссии — 9,8%.

Сопоставление изменений патологических увлечений с особенностями течения шизофренического процесса позволило выделить стационарный, волнообразный, прогрессирующий и регрессирующий варианты их динамики. Стационарному варианту (13,4% наблюдений) была свойственна постоянная интенсивность аномальных увлечений; волнообразному (30,5%) — периодические колебания интенсивности аномальных хобби по типу «клише» в периоды ремиссий или обострений шизофрении; прогрессирующему (20,7%) — усиление, расширение патологических увлечений, смена одного необычного хобби другим и (или) значительное клиническое преобразование болезненных хобби (постепенная смена сверхценных образований паранойяльными, а иногда и включение в паранойяльную структуру увлечения параноидных элементов); регрессирующему (35,4%) — постепенное уменьшение интенсивности аномальных увлечений на фоне нарастающих негативных изменений.

Таким образом, по мере развития дефицитарной симптоматики (негативных расстройств) часто происходило снижение активности патологических увлечений, хотя в ряде случаев отмечалось и их отчетливое усиление и усложнение клинической картины патологических хобби. Были выявлены коморбидные связи болезненных интересов и увлечений с аффективными, психопатоподобными расстройствами и психическим инфантилизмом, а также со сверхценными комплексами иного содержания (идеи обогащения, ущерба, изобретательства, оздоровления в рамках «ипохондрии здоровья»), расстройствами влечений (дипсо-, пиро- и дромомания, садистические тенденции) и бредоподобными фантазиями.

Рассмотрение патологических увлечений в аспекте социального функционирования было проведено на основе опросника И.Я. Гуровича и А.Б. Шмуклера по шести сферам: 1) область здоровья; 2) профессиональная сфера; 3) зона досуга; 4) материально-бытовая; 5) семейная; 6) общественная с учетом степени социальной дезадаптации больных — легкой (37,8% больных), средней (48,8%) и выраженной (13,4%). Было установлено, что все без исключения аномальные хобби оказывали разной степени выраженности декомпенсирующее влияние хотя бы в одной из социальных сфер, в остальных областях их воздействие могло быть нейтральным и даже адаптирующим.

В сфере здоровья патологические увлечения, с одной стороны, представляли непосредственную угрозу физическому благополучию (опасные химические опыты, экстремальные виды спорта) и являлись причиной госпитализации, а с другой — в какой-то степени могли оказывать и оздоравливающее действие (например, при увлечении культуризмом) или помогали «преодолевать стрессы» (этому, в частности, способствовало творчество). В области профессиональной деятельности аномальные интересы также могли как дезадаптировать больных (с нарастанием формального отношения к служебным обязанностям вплоть до полного отказа от профессии в пользу увлечения), так и содействовать профессиональному росту (в соответствии с аномальными интересами больные иногда получали второе образование, делали успешную карьеру). В сфере досуга особые хобби занимали большую часть времени в ущерб другим повседневным занятиям (ведение хозяйства, прогулки, просмотр телепередач и т.п.), а подчас становились и единственным родом деятельности (в том числе и в период досуга). Материально-бытовая сфера страдала, когда основную часть имеющихся средств в ущерб семейному бюджету больные тратили на дорогостоящее коллекционирование, приобретение редких книг, оставляли заработок в залах игровых автоматов. Другие болезненные увлечения, наоборот, становились основным источником существования. Наибольший ущерб патологические хобби наносили области семейных взаимоотношений. Стараясь навязать близким свои аномальные хобби, пациенты провоцировали конфликты. В одном наблюдении больной-вегетарианец заставлял мать также отказываться от мясных продуктов и неоднократно ее избивал при попытке ослушаться. В отдельных случаях болезненные интересы вызывали активное сопротивление со стороны родственников, считавших хобби основной причиной развития психической болезни. Близких пугало внезапное желание пожилого человека осваивать велосипед и лыжи, многолетнее написание нелепых книг, например о воронах или флоре Москвы. Несмотря на сопротивление больного, написанные им «научные» труды сжигались родными, пациенту запрещали заниматься его патологическим увлечением. В общественной сфере дезадаптирующее влияние проявлялось в неадекватном, агрессивном поведении больных, пытающихся отстаивать свои болезненные интересы (например, возникали конфликты с соседями, жалующимися на неприятные запахи из квартиры больной, содержащей около 50 кошек и собак). Одна больная предпочитала общение с кошками встречам с родственниками, другая пациентка, коллекционировавшая пузырьки из-под духов, и круг общения формировала из «людей с приятными запахами». В рамках адаптирующего влияния отдельные хобби оставались единственной эмоционально значимой для пациентов сферой жизни, помогавшей расширению круга общения, посещению специальных лекций, контакту с издателями для публикаций своих странных рассказов, «научных трудов».

Выше говорилось о сходстве аномальных интересов и увлечений со сверхценными симптомокомплексами, однако последующий анализ показал, что их нельзя целиком сводить к последним. В зависимости от психопатологических особенностей, лежащих в основе болезненных увлечений, помимо сверхценных образований, можно было выделить обсессивно-компульсивный и паранойяльный варианты.

Самым частым (53,6% наблюдений) оказался сверхценный вариант болезненных увлечений. Большую часть свободного времени в ущерб отдыху, приему пищи и другим сферам деятельности больные посвящали хобби: изобретению «нового жанра в искусстве» (например, в виде композиций из замороженных пластмассовых изделий), «восполнению пробелов в знаниях», освоению в течение нескольких месяцев особенностей произношения отдельного звука из редкого языка. Эта аффективно насыщенная, тесно спаянная с личностью деятельность расценивалась самими больными как адаптирующая, позитивная, составляющая смысл их жизни, в силу чего с трудом поддавалась коррекции извне и была сложна для критического осмысления пациентами. По содержанию сверхценные патологические хобби преимущественно (25 больных) относились к области художественного творчества, реже были посвящены научно-интеллектуальным, спортивно-оздоровительным занятиям, самосовершенствованию и коллекционированию. Динамика носила волнообразный и регрессирующий характер. Преобладали случаи частичной, своеобразной продуктивности аномальных интересов. Отчетливо выраженное негативное воздействие сверхценных увлечений отмечалось только в семейной сфере, в остальных областях их влияние было неоднозначным. В некоторых случаях можно было отметить частое профессионально адаптирующее свойство сверхценных аномальных хобби. Приведем краткий пример, относящийся к группе сверхценных образований.

Больная Ч., 24 года. В детстве росла стеснительной, плаксивой. В школьные годы не интересовалась увлечениями ровесников, предпочитала в одиночестве играть в куклы, читать сказки. В 13 лет решила сама попробовать написать сказку. С этого времени стала посвящать сочинению сказок все свободное время: по ночам придумывала сюжет, а в течение последующего дня не успокаивалась, пока не завершала сказку полностью. Вымышленные сюжеты носили стереотипный характер («про волшебниц, царевен...») и отличались бедностью содержания. Заставляла родителей прочитывать написанное и давать свою оценку. Раздражалась, когда слышала негативные отзывы. С 15 лет изменилась по характеру, усилилась капризность. Заявляла, что она «не такая, как все». Нарастала подозрительность, больная высказывала идеи воздействия. Впервые была госпитализирована. В дальнейшем неоднократно с аналогичными обострениями поступала на лечение. Нарастали замкнутость, пассивность, формальные расстройства мышления. Отличалась крайне выраженным инфантилизмом. В 18 лет получила инвалидность 2-й группы. Уже в больнице на фоне улучшения состояния возобновляла написание сказок, считала это главным делом жизни. Если не успевала дописать очередную сказку, не раздумывая, готова была жертвовать любимыми прогулками, долгожданной встречей с родными. Мечтала когда-нибудь напечатать свои произведения, при этом не прикладывала к осуществлению задуманного никаких усилий.

Аномальные интересы обсессивно-компульсивного типа (22% наблюдений) тесно переплетались с расстройствами влечений. Несмотря на критическое отношение, в ряде случаев, понимая болезненный, навязчивый характер хобби, пациенты не могли преодолеть неудержимого, подчас пароксизмального к ним влечения: проигрывали крупные суммы денег в игорных залах; бросали все дела ради изготовления взрывчатого устройства; стремились пережить «резкий всплеск эмоций». Больные не могли устоять от очередной покупки редкой дорогой коллекционной куклы, приносили домой в безмерном количестве ненужные книги или радиодетали. Часто усилению аномальных увлечений предшествовало появление пониженного настроения и дисфории. Выраженный идеаторный компонент, присущий всем аномальным интересам этой группы, позволял отграничить изучаемые патологические увлечения от расстройств влечения в чистом виде. Идеаторный компонент проявлялся в тщательном изучении химии для проведения пиротехнических опытов, глубоком проникновении в историю вопроса, связанного с тематикой коллекций, посещении специальных клубов, выставок. В одном случае больной, занимаясь прогнозированием последующих игр любимой футбольной команды, разработал особые сложные таблицы на основе всех ранее состоявшихся матчей. По содержанию обсессивно-компульсивная группа была представлена азартными увлечениями (8 больных) и коллекционированием (10). При этом такие увлечения могли то усиливаться, то ослабевать (волнообразный вариант динамики). В большей части случаев болезненные хобби были непродуктивными, и для них было свойственно преобладание дезадаптирующего влияния во всех социальных сферах.

Больной К., 51 год. Рос тихим, малообщительным, учился посредственно, без интереса. Из детских увлечений — футбол, чеканка. Закончил институт, получив специальность инженера. С 30 лет стал отмечать недоброжелательное отношение окружающих, «слежку», в связи с чем неоднократно менял работу, место жительства. Не пытался сопротивляться, считая, что его преследуют «слишком могущественные организации». С годами нарастала замкнутость, пассивность. После получения инвалидности сразу бросил работу, неохотно помогал матери по домашнему хозяйству. В остальное время ничем не занимался, лежал у себя в комнате. Начиная с 35 лет неожиданно проснулся интерес к области техники и электроники: больному удалось собственными силами починить сломавшийся телевизор. Стал выписывать профессиональные журналы, постоянно приносил домой найденную на улице сломанную электронику. Сутками напролет, забывая о сне и приеме пищи, с удовольствием разбирал радиодетали, пытаясь из них смастерить что-то новое. Не пытался продавать или как-либо использовать собранные работающие приборы, но ничего не выбрасывал. Понимая, что пора остановиться, но при виде очередной новой детали не мог устоять, «тянуло собирать радиоприборы везде, даже на помойках», заполнил электротехникой всю квартиру, не разрешал матери к ней прикасаться. Считал, что его хобби никому не мешает. Жалобы соседей на неприятные запахи из его квартиры расценивал как очередную попытку избавиться от него, выселить.

При паранойяльном варианте (24,4% наблюдений) патологические увлечения формировались на основе паранойяльных идей. При этом замещение первоначальных сверхценных интересов аналогичным по содержанию паранойяльным симптомокомплексом происходило почти незаметно. Со временем полностью исчезала критичность в оценке больными реальной значимости их увлечений, хобби утрачивало «психологическую понятность», связь с личностными особенностями, приобретая все более нелепый, оторванный от реальности характер. Пациенты нередко пытались очень настойчиво внедрять свои научные «открытия» (подставки для мусора, новые виды шифровальных кодов, теории звуковых волн, спиралеобразные схемы течения исторического процесса и т. п.); если пациенты обращались к составлению диеты, то соответствующие данные систематизировались для «перевода в математическую модель». В остром периоде шизофрении содержание паранойяльных хобби иногда влияло на основную фабулу галлюцинаторно-бредового приступа (например, в виде появления нестойких идей преследования со стороны могущественных организаций, пытающихся присвоить себе «выдающиеся изобретения» больного). При выходе из обострения на фоне полной редукции продуктивной симптоматики патологическое увлечение возобновлялось в прежнем виде. У 10 пациентов компоненты резидуального параноидного бреда, встраиваясь в структуру паранойяльного увлечения, значительно меняли его исходное содержание, делали фабулу более масштабной, нелепой, вычурной, с появлением элементов символики, особой значимости происходящего. Так, пациентка после выхода из острого кататоно-онейроидного приступа космического содержания сменила пейзажно-натюрмортный стиль живописи на фантастический, черпая сюжеты из галлюцинаторных переживаний. На фоне устойчивой ремиссии при появлении элементов критики к своему состоянию больная допускала возможность существования внеземных цивилизаций, стремясь своими картинами «подготовить человечество к будущему контакту с инопланетянами». Общепринятые системы оздоровления у другого пациента на фоне отрывочного чувственного бреда воздействия постепенно переросли в посещение оккультных занятий, экстрасенсорных курсов с попытками самостоятельного «энергетического лечения» окружающих. Вариант паранойяльных хобби в большей части случаев был представлен научно-интеллектуальными интересами, реже — самосовершенствованием, спортивно-оздоровительными хобби и художественным творчеством. Продуктивность таких увлечений в большинстве наблюдений отсутствовала. Отличаясь прогредиентной динамикой, рассматриваемые увлечения оказывали дезадаптирующее влияние на социальное функционирование пациентов.

Больная С., 59 лет. От окружающих детей отличалась особой рассудительностью, активностью, обостренным чувством справедливости. Посещала множество кружков — по фортепиано, поэзии, хоровому пению, атлетике, английскому языку. С подросткового возраста возникли колебания настроения. В 20 лет была впервые госпитализирована в психиатрическую больницу в связи с нелепым поведением и возбуждением. Позже периодически лечилась в стационаре в связи с обострениями галлюцинаторно-бредовых переживаний. Нигде не работала, жила на иждивении родителей, вела замкнутый, однообразный образ жизни. С 28 лет на фоне устойчивой, двухлетней ремиссии неожиданно почувствовала «тягу к знаниям». По объявлениям в газете находила интересующие ее кружки. Параллельно посещала курсы немецкого, английского и французского языков, машинописи, стенографии, кружки вязания, кройки и шитья. Устроилась на работу машинисткой, выбранная специальность нравилась. Из-за нехватки денег сдавала комнату в квартире. Была поражена целеустремленностью своей квартирантки, занимающейся написанием диссертации. В 40 лет по ее примеру поступила в институт, планируя после его окончания пойти в аспирантуру. С трудом, в связи с частыми госпитализациями, получила высшее образование, но «диссертацию по состоянию здоровья была вынуждена отложить». В 58 лет на фоне некоторой стабилизации основного заболевания вновь вернулась к этому вопросу. Успешно сдала кандидатский минимум. Подолгу сидела в библиотеках, просматривала каталоги, разрабатывая тему своей научной работы. Решила изучать делопроизводство в России, разбив историю вопроса на своеобразные, только ей понятные периоды. Считала выбранную тему особенно актуальной и мало изученной. Удивлялась многочисленным отказам кафедральных сотрудников стать ее научным руководителем. Несмотря на это, продолжала упорные поиски, не прислушивалась к советам окружающих отказаться от планируемой работы, сменить тему диссертации.

При сопоставлении описанных вариантов патологических увлечений было установлено более благоприятное развитие патологических увлечений по типу сверхценных образований, отличавшихся иногда адаптирующим влиянием на социальное функционирование пациентов, их большей продуктивностью и менее выраженной связью с течением шизофрении. Обсессивно-компульсивный и паранойяльный варианты соответственно отличаются менее благоприятной динамикой, меньшей продуктивностью и преобладанием дезадаптирующего социального воздействия.

Литература

1. Бесчасный А.А., Урицкий Б.Л., Щербакова C.B. и др. Диагностическое значение синдромов сверхценных увлечений и интересов у подростков. Актуальные проблемы современной психиатрии и наркологии. Научно-практическая конференция, посвященная 100-летнему юбилею РПБ №1: Сборник материалов. Уфа 1994; 27—30.
2. Брагин Р.Б. Клинико-психопатологическая характеристика сверхценных образований при шизофрении. Шизофрения и алкоголизм (клиника, патогенез, лечение и судебно-психиатрические аспекты). Съезд невропатологов и психиатров Узбекистана, 1-й: Материалы. Ташкент 1978; 111—115.
3. Гиндикин В.Я. Лексикон малой психиатрии. М: Крон-пресс 1997; 532—535.
4. Дубницкий Л.Б. Особые сверхценные образования типа «метафизической интоксикации» при юношеской шизофрении: Автореф. дис. ... канд. мед. наук. М 1977.
5. Зайцев В.В. Патологическая склонность к азартным играм — новая проблема российской психиатрии. Социальн и клин психиат 2000; 10: 3: 52—58.
6. Исаченкова М.П. Синдром сверхценных образований в подростково-юношеском возрасте: Автореф. дис. ... канд. мед. наук. М 1986.
7. Личко А.Е. Типы акцентуаций характера и психопатий у подростков. М: ЭКСМО-Пресс 1999; 52—57, 299.
8. Скроцкий Ю.А. Увлечения в психопатологии подросткового возраста. В кн.: Патологические нарушения поведения у подростков. Труды Ленинградского НИИ психоневрологического института им. В.М. Бехтерева. Под ред. А.Е. Личко. Л 1973; 31—37.
9. Шизофрения, мультидисциплинарное исследование. Под ред. А.В. Снежневского. М: Медицина 1972.
10. Loddenkemper H. Creative works of the mentally ill as a problem for art (author’s transl). Die Rehabilitation 1979; 18: 1: 35—40.
11. Moller P., Husby R. The initial prodrome in schizophrenia: searching for naturalistic core dimensions of experience and behavior. Schizophr Bull 2000; 26: 1: 217—232.
12. Petry N.M., Stinson F.S., Grant B.F. Comorbidity of DSM-IV pathological gambling and оther psychiatric disorders: results from the National Epidemiologic Survey on Alcohol and Related Соnditions. J Clin Psychiat 2005; 66: 5: 564—574.
13. Wernicke C. Uber fixe Ideen. Dtsch Med Wschr 1892; 25: 581.